Неточные совпадения
Авось не далеко
земля!»
Тут
в Океан мои затейницы спрыгну́ли
И —
утонули...
Клим почувствовал
в этом движении Лютова нечто странное и стал присматриваться к нему внимательнее, но Лютов уже переменил
тон, говоря с Варавкой о
земле деловито и спокойно, без фокусов.
В узеньком тупике между гнилых заборов человек двадцать мальчишек шумно играют
в городки.
В стороне лежит, животом на
земле, Иноков, босый, без фуражки; встрепанные волосы его блестят на солнце шелком, пестрое лицо сморщено счастливой улыбкой, веснушки дрожат. Он кричит умоляющим
тоном, возбужденно...
Тон газеты «Новое время» не совпадал с погодой, передовая по-весеннему ликовала, сообщая о росте вкладов
в сберегательные кассы, далее рассказывалось, что количество деревенских домохозяев, укрепивших
землю в собственность, достигло почти шестисот тысяч.
Приближалась зима. Голые скелеты деревьев имели безжизненный вид. Красивая летняя листва их, теперь пожелтевшая и побуревшая,
в виде мусора валялась на
земле. Куда девались те красочно-разнообразные
тона, которыми ранней осенью так богата растительность
в Уссурийском крае?
Что-то сделалось с солнцем. Оно уже не так светило, как летом, вставало позже и рано торопилось уйти на покой. Трава на
земле начала сохнуть и желтеть. Листва на деревьях тоже стала блекнуть. Первыми почувствовали приближение зимы виноградники и клены. Они разукрасились
в оранжевые, пурпуровые и фиолетовые
тона.
Я сначала жил
в Вятке не один. Странное и комическое лицо, которое время от времени является на всех перепутьях моей жизни, при всех важных событиях ее, — лицо, которое
тонет для того, чтоб меня познакомить с Огаревым, и машет фуляром с русской
земли, когда я переезжаю таурогенскую границу, словом К. И. Зонненберг жил со мною
в Вятке; я забыл об этом, рассказывая мою ссылку.
Земля все больше проступает из-под зелени своей чернотой,
в небе господствуют холодные
тоны…
Так, когда она говорила, например, о темноте раскинувшейся над
землею сырой и черной ночи, он будто слышал эту темноту
в сдержанно звучащих
тонах ее робеющего голоса.
Но при этом казалось, что слепой придавал еще какие-то особенные свойства каждому звуку: когда из-под его руки вылетала веселая и яркая нота высокого регистра, он подымал оживленное лицо, будто провожая кверху эту звонкую летучую ноту. Наоборот, при густом, чуть слышном и глухом дрожании баса он наклонял ухо; ему казалось, что этот тяжелый
тон должен непременно низко раскатиться над
землею, рассыпаясь по полу и теряясь
в дальних углах.
— Ваши-то мочегане пошли свою
землю в орде искать, — говорил Мосей убежденным
тоном, — потому как народ пригонный, с расейской стороны… А наше дело особенное: наши деды на Самосадке еще до Устюжанинова жили. Нас неправильно к заводам приписали
в казенное время… И бумага у нас есть, штобы обернуть на старое. Который год теперь собираемся выправлять эту самую бумагу, да только согласиться не можем промежду себя. Тоже у нас этих разговоров весьма достаточно, а розним…
Где-то далеко-далеко, за линией железной дороги, за какими-то черными крышами и тонкими черными стволами деревьев, низко, над темной
землей,
в которой глаз не видит, а точно чувствует могучий зеленый весенний
тон, рдеет алым золотом, прорезавшись сквозь сизую мглу, узкая, длинная полоска поздней зари.
— Выкинуть-с! — повторил Салов резким
тоном, — потому что Конт прямо говорит: «Мы знаем одни только явления, но и
в них не знаем — каким способом они возникли, а можем только изучать их постоянные отношения к другим явлениям, и эти отношения и называются законами, но сущность же каждого предмета и первичная его причина всегда были и будут для нашего разума — terra incognita». [неизвестная
земля, область (лат.).]
Нет! я знаю одно:
в бывалые времена, когда еще чудеса действовали, поступки и речи, подобные тем, которые указаны выше, наверное не остались бы без должного возмездия. Либо
земля разверзлась бы, либо огонь небесный опалил бы — словом сказать, непременно что-нибудь да случилось бы
в предостерегательном и назидательном
тоне. Но ничего подобного мы нынче не видим. Люди на каждом шагу самым несомненным образом попирают идею государственности, и
земля не разверзается под ними. Что же это означает, однако ж?
Детство, юность — это великие источники идеализма! Осень все больше вступала
в свои права. Небо все чаще заволакивалось тучами, окрестности
тонули в туманном сумраке; потоки дождя шумно лились на
землю, отдаваясь однообразным и грустным гулом
в подземельях.
Когда там, вверху, над
землей, пробегали облака, затеняя солнечный свет, стены подземелья
тонули совсем
в темноте, как будто раздвигались, уходили куда-то, а потом опять выступали жесткими, холодными камнями, смыкаясь крепкими объятиями над крохотною фигуркой девочки.
Май уж на исходе.
В этот год он как-то особенно тепел и радошен; деревья давно оделись густою зеленью, которая не успела еще утратить свою яркость и приобрести летние тусклые
тоны.
В воздухе, однако ж, слышится еще весенняя свежесть; реки еще через край полны воды, а
земля хранит еще свою плодотворную влажность на благо и крепость всякому злаку растущему.
— Есть еще адамова голова, коло болот растет, разрешает роды и подарки приносит. Есть голубец болотный; коли хочешь идти на медведя, выпей взвару голубца, и никакой медведь тебя не тронет. Есть ревенка-трава; когда станешь из
земли выдергивать, она стонет и ревет, словно человек, а наденешь на себя, никогда
в воде не
утонешь.
Хозяин хохочет, а я — хотя и знаю, что пароходы не
тонут на глубоких местах, — не могу убедить
в этом женщин. Старуха уверена, что пароход не плавает по воде, а идет, упираясь колесами
в дно реки, как телега по
земле.
Живая ткань облаков рождает чудовищ, лучи солнца вонзаются
в их мохнатые тела подобно окровавленным мечам; вот встал
в небесах тёмный исполин, протягивая к
земле красные руки, а на него обрушилась снежно-белая гора, и он безмолвно погиб; тяжело изгибая тучное тело, возникает
в облаках синий змий и
тонет, сгорает
в реке пламени; выросли сумрачные горы, поглощая свет и бросив на холмы тяжкие тени; вспыхнул
в облаках чей-то огненный перст и любовно указует на скудную
землю, точно говоря...
Что-то
в ее
тоне напомнило мне случай детства, когда, сделав лук, я поддался увещаниям жестоких мальчишек — ударить выгибом дерева этого самодельного оружия по
земле. Они не объяснили мне, зачем это нужно, только твердили: «Ты сам увидишь». Я смутно чувствовал, что дело не ладно, но не мог удержаться от искушения и ударил. Тетива лопнула.
— Так вот-с, сударь, — заговорил, выпрямляясь во весь рост, генерал, — вот вам
в наш век кто на всех угодит, кто всем
тон задаст и кто прочнее всех на
земле водворится: это безнатурный дурак!
Так проводил он праздники, потом это стало звать его и
в будни — ведь когда человека схватит за сердце море, он сам становится частью его, как сердце — только часть живого человека, и вот, бросив
землю на руки брата, Туба ушел с компанией таких же, как сам он, влюбленных
в простор, — к берегам Сицилии ловить кораллы: трудная, а славная работа, можно
утонуть десять раз
в день, но зато — сколько видишь удивительного, когда из синих вод тяжело поднимается сеть — полукруг с железными зубцами на краю, и
в ней — точно мысли
в черепе — движется живое, разнообразных форм и цветов, а среди него — розовые ветви драгоценных кораллов — подарок моря.
— Поверьте вы мне-с, — продолжала она милым, но
в то же время несколько наставническим
тоном, — я знаю по собственному опыту, что единственное счастье человека на
земле — это труд и трудиться; а вы, князь, извините меня, ничего не делаете…
— Кажется, что еще, покамест… того-с… ничего нет покамест-с. — Остафьев отвечал с расстановкой, тоже, как и господин Голядкин, наблюдая немного таинственный вид, подергивая немного бровями, смотря
в землю, стараясь попасть
в надлежащий
тон и, одним словом, всеми силами стараясь наработать обещанное, потому что данное он уже считал за собою и окончательно приобретенным.
У меня странное ощущение: как будто
земля, подмытая тяжелым движением темной, жидкой массы, опрокидывается
в нее, а я — съезжаю, соскальзываю с
земли во тьму, где навсегда
утонуло солнце.
Казалось, что такому напряжению радостно разъяренной силы ничто не может противостоять, она способна содеять чудеса на
земле, может покрыть всю
землю в одну ночь прекрасными дворцами и городами, как об этом говорят вещие сказки. Посмотрев минуту, две на труд людей, солнечный луч не одолел тяжкой толщи облаков и
утонул среди них, как ребенок
в море, а дождь превратился
в ливень.
Сгустились люди вокруг меня, точно обняли, растит их внимание силу слова моего, даёт ему звук и красоту,
тону я
в своей речи и — всё забыл; чувствую только, что укрепляюсь на
земле и
в людях, — поднимают они меня над собой, молча внушая...
Я представил себе гибкую женщину, спящую у него на руках, прильнув головой к широкой груди, — это было красиво и еще более убедило меня
в правде его рассказа. Наконец, его печальный и мягкий
тон при воспоминании о «купчихе» —
тон исключительный. Истинный босяк никогда не говорит таким
тоном ни о женщинах, ни о чем другом — он любит показать, что для него на
земле нет такой вещи, которую он не посмел бы обругать.
— И с той самой поры, — продолжал
в торжественном
тоне Талимон, — с той самой поры каждый раз
в светлое воскресенье слышат люди звон из того озера. То звонит колокол
в потонувшей церкви. И это все правда… я сам чул один раз. Не так чтобы вельми громко, но як притулить ухо до
земли, то совсем добре чутно.
— Виноват, батюшка Марко Данилыч, — боязливо промолвил он, чуть не
в землю кланяясь Смолокурову. — Всего-то вчерашний день завел,
тонул, сердечный, жалко стало песика — вынул его из воды… Простите великодушно!.. Виноват, Марко Данилыч.
Я напряг слух и, как мне показалось, действительно услышал тихие, едва уловимые ухом звуки, похожие на заглушённые крики зайца, только
тоном выше и много слабее. Откуда исходили они? Сверху, с деревьев, или снизу, с
земли.
В лесу всегда можно слышать их
в самых разнообразных сочетаниях: шопота, подавленного стона, глубокого затаенного вздоха и т. д.
В воздухе пахло гарью. Вегетационный период кончился, и чем больше расцвечивались лиственные деревья
в яркие осенние
тона, тем резче на фоне их выступали ель и пихта своей темно-зеленой хвоей. Лес начинал сквозить и все больше и больше осыпал листву на
землю.
Приближались сумерки. Огненной рекой разливалась заря по горизонту. Точно там, на западе, произошло страшнее вулканическое извержение и горела
земля. Горы
в отдалении стали окрашиваться
в фиолетовые
тона. Океан погружался
в дремотное состояние.
Соня. И почему ты говоришь таким несчастным
тоном? Пожалуй, кто-нибудь подумает, что ты
в самом деле несчастлив. А на
земле мало таких счастливых, как ты.
Утром, когда с росою целовались первые лучи,
земля оживала, воздух наполнялся звуками радости, восторга и надежды, а вечером та же
земля затихала и
тонула в суровых потемках.
Все
тонет в этой огромной, серой массе крестьянства, связанной с
землей и мечтающей о переделе
земли.
И все мне представляется почему-то поле и рожь. Закрою глаза и вижу ясно, как
в кинематографе: колышутся колосья, колышутся, колышутся… и жаворонок где-то звенит. Люблю я эту птичку за то, что не на
земле поет она, не на деревьях, а только
в небе: летит и поет; другая непременно должна усесться с комфортом на веточке, оправиться и потом уже запеть
в тон с другими, а эта одна и
в небе: летит и поет! Но я уж поэтом становлюсь: вдруг ни с того ни с сего заговорил о жаворонке… а, все равно, только бы говорить!